Ангелы по совместительству. Гости самозваные. Глаз - Страница 21

Прибежал Макс, благоразумно не появлявшийся днем в деревне, и стал меня куда-то звать. Пошел следом — пес-зомби плохого не посоветует.

Воздух пах травами и немного дымом, дневная жара спала, зато к ней добавилась влажность — дыхание близких болот. В кустах переругивались местное подобие ворон и какие-то неизвестные птички. Шумели кронами молодые тополя (или что там бывает такое длинное с зеленоватой корой?). Я глядел на эту идиллию и пытался понять, почему эти жерди нельзя было пустить на постройку домов. Определенно, белым нравилось жить в корзинках, другого объяснения нет.

Что привлекло внимание Макса я понял раньше, чем увидел — где-то впереди, среди высушенных солнцем холмов, в наглую поселился и жировал какой-то нежить, оставалось только имя ему дать (а вариантов, на самом деле, было немного). Неверно говорить, будто потусторонние твари в нашем мире — редкие гости, просто большинство из них, не получив надежного убежища, живет ровно до рассвета. Тем опаснее исключения, для истребления которых вмешательство человека обязательно — далеко не всегда можно гарантировать, что их вовремя обнаружат. Мне когда-то пришлось попотеть из-за стремительно растущей Ведьминой Плеши, а здесь все оказалось еще банальнее — Са-Орио навестила Пегая Соломка.

Этот нежить гнездится в плотной дернине и внутри стеблей, поэтому для солнечного света практически неуязвим. Начинается все с одной-единственной былинки, покрытой неровными ржавыми пятнами с почти незаметной желтой каймой. Чем гуще становятся завалы мертвой травы, тем сильнее эта сволочь. Созревшая тварь способна поражать любое живое существо, до которого дотронется — деревья, животные, птицы словно высыхают изнутри. Самое неприятное, что невнимательный крестьянин может срезать и сметать в скирду порыжевшие стебли, и тогда запасы фуража за считанные дни превращаются в смертельную ловушку.

А вот если бы белые держали скотину, пастухи в два счета заметили бы опасность по странному поведению скота, и угрозу можно было бы устранить ведром крутого рассола.

Все, иду скандалить.

Путь от очага поражения до деревни занял меньше десяти минут, то есть, практически вплотную (и это я еще по тропинкам шел!). Макс благоразумно отстал, дабы не смущать своим видом слабонервных. Искать представителей власти не пришлось — под навесом мирно беседовали староста, Ли Хан и Питер, ради такого дела рискнувший бросить своих подопечных на произвол судьбы (я бы тоже нашего нанимателя одного не оставил — мутный он тип).

Ну, сейчас я эту компанию взбодрю — мало не покажется.

— Уважаемый, что ж это вы нам целый день мозги парили, а про нежить не сказали?

— Нежить? — встрепенулся куратор.

— Угу. Пегая Соломка, совершенно запущенный случай.

На лице Тай'Олаша не дрогнул ни один мускул и благостная улыбка его не покинула. Что сказать? В образ сказочного волшебника он вжился плотно (так и до дурдома не далеко).

— Нам все равно нечем заплатить вам за изгнание, — пожал плечами староста. — К чему портить вечер бесполезным разговором?

Я фыркнул. Ну, нельзя же быть такими олухами! Настроение они не хотели портить. Да через неделю нежить их отсюда выживет нафиг! При таком отношении пусть сами изгоняют свою тварь, как хотят, я умываю руки.

Ушел на ферму, расстелил постель, забрался в нее и отвернулся к стенке. Пролежал полчаса и даже успел задремать (На сытый-то желудок!), когда мой отдых грубо прервали сердитым сопением. Нехотя выглянул из под одеяла — надо мной навис хмурый Риздер, успевший о чем-то переговорить с куратором.

— Пойдем, покажешь свою пакость.

Я вздохнул, потянулся, демонстрируя, как устал и измучен, а потом пошел показывать капитану Пегую Соломку, потому что черные и нежити — естественные враги. Если с тварью можно что-то сделать, пусть это будет сделано! Тем более что идти не далеко.

Теперь перепутать нежить с чем-то еще было невозможно — солнце еще не успело коснуться горизонта, но в глубокой тени пораженные потусторонней заразой растения начали едва заметно светиться.

— Здоровая, — озвучил капитан свое наблюдение.

Да уж, не маленькая! Тварь зародилась в тенистой ложбине между холмов, пожрала кусты и осоку, а теперь взбиралась на склоны. Ее путь был отмечен пожелтевшей растительностью, выглядящей совсем как живая. Но я-то знал, что под ороговевшей оболочкой — только серый прах. Теоретически, вычистить Соломку могли затяжные (недели на две) дожди, но тут таких еще полгода не предполагалось.

— Придется изгонять, — резюмировал Ридзер.

Я вежливо промолчал. В конце концов, капитан у нас — он и именно его ребятам придется переписаться в белые ради сотни забравшихся в болото чудиков. Ридзер мое молчание заметил:

— Предлагаешь оставить эту дрянь за спиной? А потом возвращаться назад той же дорогой?

Ну, если так вопрос сформулировать…

— Нет, хочу напомнить, что простое изгнание в данном случае не поможет, — я припомнил лекцию по нежити, устроенную в Кевинахари в редстонском университете, и подивился, какая польза может быть от нашего НЗАМИПС даже тут, в И'Са-Орио'Те. — Видишь, у зоны поражения неровные края? Это метастазы третьего порядка. Если мы просто долбанем по ядру, то получим вместо одного крупного очага десять поменьше, и все придется повторять снова и снова, до победного конца. Мы тут месяц проторчим.

Именно эта особенность делала Пегую Соломку таким мерзопакостным явлением.

— Что предлагаешь? — капитан, наконец-то, оценил масштабы предстоящей работы, и они его не порадовали.